Структура расстановочной группы

Чаще всего расстановки проводятся в формате группы, хотя существуют и другие формы работы. В группе присутствует ведущий, отвечающий за ход процесса, (его обычно называют расстановщиком) и участники. Некоторые из участников приходят в группу, чтобы с помощью расстановки установить контакт с какой-то важной темой своей жизни. Человека, для которого делают расстановку, обычно называют клиентом.

Другие приходят для того, чтобы принять участие в чужой расстановке в качестве фигур, замещающих реальных членов семейной системы клиента. Этих участников называют заместителями. И, наконец, третьи «просто» присутствуют при чужих расстановках, оставаясь наблюдателями и свидетелями историй, которые развертываются перед их глазами. Обычно этих людей называют наблюдателями.

Соответственно, в ходе группы любой участник может выступать во всех трех ролях – в качестве клиента, когда расстановку делают лично для него, в качестве заместителя, когда его выбирают на какую-то роль, и в качестве наблюдателя во всех остальных случаях.

Процесс расстановки

Расстановки проходят примерно так. Ведущий спрашивает, кто хочет заявить свою тему для работы. Если желающих несколько, ведущий выбирает одного. Этот участник (клиент) садится рядом с ведущим, и тот начинает задавать ему различные вопросы, связанные с темой клиента.

Основная цель этих вопросов для ведущего – почувствовать, насколько «заряжен энергией» запрос клиента, ощутить отклик его семейной системы, найти так называемую «точку входа» в нее. Иначе говоря, найти ту тему, через которую система готова раскрыться, прийти в движение, проявить что-то важное. Часто случается так, что эта тема не совпадает с первоначальным запросом клиента. В такой ситуации клиент сам принимает окончательное решение о том, хочет ли он исследовать именно эту тему.

В результате разговора с клиентом у расстановщика обычно возникает внутреннее ощущение относительно того, возможна ли сейчас расстановка и кто из членов семейной системы клиента должен участвовать в начальной конфигурации. Далее клиенту предлагается выбрать из числа участников группы заместителей для этих членов системы и для него самого. После этого клиент должен молча и очень сосредоточенно, руководствуясь только своими внутренними ощущениями, расставить этих заместителей в помещении. После этого клиент возвращается на свое место, а дальнейшее сопровождение процесса берет на себя ведущий.

Удивительный и загадочный феномен расстановок состоит в том, что заместители в этой ситуации начинают отчетливо ощущать в своем теле эмоции, которые чувствуют замещаемые ими люди, связи, которые между ними существуют (например, притяжение, интерес, отторжение), и даже различные физические симптомы в теле. В подавляющем большинстве случаев эти ощущения вполне отчетливы. Я бы даже сказал: весьма отчетливы. Заместителю не нужно обладать какой-либо особой сверхчувствительностью. Достаточно «простого» согласия на некоторое время предоставить себя в распоряжение чужой семейной системы.

В современном варианте расстановок расстановщик обычно «позволяет» заместителям молча двигаться, следуя за своими ощущениями. Важно, чтобы движение при этом приходило изнутри, «само», а не диктовалось личными представлениями заместителя о том, что он должен чувствовать в данной ситуации и как он может «сделать клиенту хорошо». Такое движение, если оно действительно приходит из семейной системы клиента, почти всегда очень медленное. Заместитель же в этом случае играет роль приемника, медиума, «пустой бамбуковой флейты» на которой система клиента, а иногда и Нечто Большее, играет ту мелодию, которую она/оно хочет сыграть.

Более того, сам ведущий, в идеальном варианте, находится в таком же согласии с клиентской системой, не имея никакого личного мнения о том, что для клиента «хорошо» и что «плохо» и какое для него в данной ситуации может быть «хорошее решение». Он просто максимально, насколько это для него возможно, открывается тому, что приходит из системы клиента – через заместителей и через свое личное восприятие. По сути, единственная задача ведущего – помочь проявиться тому, что хочет проявиться. Именно это согласие с Чем-то Большим и уважение, с которым все присутствующие в группе относятся ко всему, что открывается в расстановке, и делает системные расстановки одной из самых мощных и глубоких духовных практик.

Любая семейная система – это всегда Нечто Большее по сравнению с любым отдельно взятым человеком, каким бы он ни был «продвинутым». И, соответственно, ведущий в расстановке лишь следует тому, что исходит из поля и что он, в меру своей чувствительности, оказывается в состоянии уловить – самостоятельно или с помощью заместителей и наблюдателей. Так, он может увидеть или почувствовать, что на каком-то месте не хватает какой-то фигуры, и ввести ее в расстановку, выбрав из числа наблюдателей. Если это действие оказалось в согласии с полем системы, то это почти сразу же почувствуют все присутствующие. Также ведущий может предложить заместителям произнести какие-то фразы, пришедшие к нему из поля. Если эти фразы отражают динамику, которая хочет проявиться, они немедленно окажут действие на ход расстановки.

Через какое-то время расстановка заканчивается. Обычно процесс расстановки занимает не более одного часа. Есть несколько способов и причин для окончания расстановки – о них я расскажу отдельно. Далее клиент возвращается на свое место, а проведенная расстановка начинает «жить своей жизнью» в сознании клиента и в поле его семейной системы.

Как это работает?

Многие считают, что в основе метода системных расстановок лежит явление морфического (или морфогенетического) поля. Я разделяю ту точку зрения, что в основе системных расстановок лежит явление так называемого морфического поля. Его также называют морфогенетическим, «знающим», информационным и т. д.

Этот термин впервые появился в биологии. С его помощью ученые-эмбриологи пытаются объяснить, каким образом клетки развивающегося зародыша получают свою специализацию. То есть, где именно хранятся «чертежи», по которым строится новый организм и каким образом клетка руки, узнает, что она должна стать клеткой руки, а не, скажем, печени. Именно морфогенетическое поле и есть то Большее, где хранится общая информация о системе клеток, ее функционировании и развитии как единого организма. Природа этого поля неизвестна. Однако его проявления вполне уверенно подтверждаются экспериментально.

Концепция морфического поля привлекается и в тех случаях, когда группа живых организмов действует как единое целое и между ними не удается обнаружить никаких иных способов коммуникации. Типичный пример – косяк рыб, которые одновременно и совершенно одинаково меняют направление движения. Другой классический пример – собака, подбегающая к двери, когда ее хозяин, ушедший на работу, решает вернуться домой.

У меня есть и собственная иллюстрация действия морфических полей. Когда я был маленьким, мой отец, штурман военной авиации, часто улетал в дальние командировки. Естественно, что сроки этих командировок никогда не были известны даже ему самому. Однако, по рассказам матери, я каким-то образом всегда знал накануне, что «завтра прилетит папа» – практически как собака из примера выше.

Морфическое поле на глубочайшем уровне связывает между собой членов одного рода, одной семейной системы. Именно этот феномен используется в системных расстановках. Причем связь эта существует независимо от того, мертвы или живы члены системы, знают они об этой связи или нет, признают они ее или отрицают. Расстановки показывают, что такая связь во многом определяет жизнь человека, его поступки и даже судьбу.

Огромная роль в практическом исследовании системных полей принадлежит, конечно же, Берту Хеллингеру, чья работа по изучению поля началась более сорока лет назад и все еще продолжается. Само существование поля, несущего информацию обо всех членах семьи и их взаимных связях, было замечено Хеллингером еще в 70-е годы прошлого века. Позднее он сформулировал определенные законы, так называемые порядки, описывающие проявление поля семейной системы.

Вот эти законы:

• Закон принадлежности: никто не может быть исключен из семейной системы. Каждый ее член, живой или мертвый, имеет равное право быть принятым в системе.
• Закон иерархии: у тех, кто пришел в систему раньше, более высокий ранг, чем у тех, кто пришел позже.
• Закон равновесия: несправедливость, причиненная кому-то из членов семьи или совершенная им самим, должна быть компенсирована поступками кого-либо из последующих поколений.

Правда, по мере дальнейшего развития расстановок стало выявляться все больше и больше отклонений от действия этих порядков. Тем не менее, порядки по-прежнему дают очень хорошую основу для понимания движения семейной системы, которое проявляется в расстановках. Особенно, если ведущий готов к тому, что в любой расстановке всегда может произойти какое-нибудь уникальное отклонение от действия этих универсальных порядков.

Хеллингер начал с так называемых «порядковых» расстановок. В них заместители использовались лишь в качестве своеобразных сенсоров, приемных устройств, позволяющих получить информацию о состоянии и чувствах замещаемых ими членов системы. Им было запрещено самостоятельно двигаться и проявлять какую бы то ни было активность. Все действия в расстановке выполнял ведущий: переставлял заместителей на другие места, предлагал им фразы, которые тем следовало произнести.

Однако позже расстановки стали развиваться по пути увеличения доверия к системному полю. Примерно в 2001 году Хеллингер обнаружил, что системное поле может само управлять движением заместителей. Так появились техники расстановок «движение души» и, несколько позже, «движение Духа», в которых позволялось свободно двигаться некоторым или всем заместителям. В таких расстановках главным действующим лицом все больше становится не расстановщик, а само поле семейной системы, или даже некие еще более значительные силы. Ведущий же, наравне с прочими участниками расстановочной группы, поступает к этому полю и к этим силам на службу, с максимальным смирением и в меру своих ограничений способствуя проявлению и раскрытию того, что поле хочет открыть.

Терапевтические и духовные расстановки

Как можно использовать системные расстановки? Ответ на этот вопрос был довольно простым в те времена, когда существовали только порядковые расстановки и когда расстановки представляли собой форму психотерапии. Клиент приходил к психотерапевту-расстановщику с конкретным запросом.

• «У меня не складываются отношения с мужчинами»;
• «я добиваюсь успеха в бизнесе и тут же сам все разрушаю»;
• «у меня имеется проблема со здоровьем»;
• «я не могу забеременеть»;
• «у меня плохие отношения с сыном / матерью / женой» и т. д.

Расстановщик задавал клиенту вопросы о семейной системе клиента, стараясь найти в ней тех, кто был исключен, с кем поступили несправедливо, или тех, у кого была особенно тяжелая судьба. Когда интуиция и логика подсказывали ему, что заявленная проблема может быть связана с этим членом системы, расстановщик начинал расстановку, которая подтверждала или не подтверждала его гипотезу.

В процессе расстановки могло выясниться, что клиент в своей жизни повторяет судьбу кого-то из родственников – это называется «переплетение». В результате действий расстановщика в систему часто удавалось привнести гармонию. Например, несправедливо обиженный родственник успокаивался, невыраженная кем-то ненависть находила своего истинного адресата, заместитель клиента начинал различать свою судьбу и судьбу переплетенного с ним члена системы, и все заместители в итоге начинали чувствовать себя ощутимо лучше.

Считалось, что в подсознании клиента в итоге складывается новая «хорошая» картина семейной системы, которая начинает действовать с момента расстановки, ощутимо влияя на дальнейшую его жизнь. Довольно часто, хотя и не всегда, происходило именно это. Изменения в реальной системе клиента могли начаться или сразу после расстановки, или в течение нескольких месяцев после нее. Бывало, впрочем, и так, что не менялось ничего.

Таким образом, семейная расстановка поначалу была способом решить проблему клиента посредством воздействия на его семейную систему (или на ее образ, существующий в подсознании клиента). Такие расстановки теперь называются терапевтическими.

Однако расстановщики, пошедшие по пути все большего доверия «знающему полю», начали все более отчетливо ощущать и осознавать масштаб и величие тех сил, с которыми приходится иметь дело в процессе таких расстановок. Им становилось ясно, что роль терапевта, решающего проблемы клиента, воздействующего на его семейную систему и «делающего клиенту хорошо» – это слишком высокомерная позиция по отношению к «знающему полю».

Позиция психотерапевта, безусловно, дает возможность проводить эффективные расстановки по запросу клиента и часто добиваться для него ощутимого терапевтического результата. Однако чем больше участник расстановок прислушивается к себе и к системному полю, тем больше он понимает, что главной действующей силой расстановки является именно поле семейной системы, а часто – и Нечто Большее. И ни у клиента, ни у ведущего нет никакого права чего-либо требовать от поля, поскольку любой отдельный человек, каким бы «продвинутым» или «великим» он ни был, всегда занимает в системной иерархии место ниже, чем любая семейная система. Единственное, что правильно и для расстановщика, и для клиента – это по мере своих возможностей открываться действию «знающего поля», двигаться вместе с ним, служить ему, со смирением помогая проявиться тому, что хочет проявиться и прийти в движение в данной ситуации. Такое отношение к расстановке очень хорошо описывается известной формулой: «Не моя воля, но Твоя да будет». А расстановки при таком подходе становятся своего рода священнодействием, больше духовной практикой нежели терапией. Именно поэтому для таких расстановок закрепилось название «духовные расстановки».

В духовной расстановке «запрос», с которым приходит клиент, это прежде всего показатель серьезности его намерения, его готовности обратиться к Большему. Именно от степени готовности клиента и ведущего чаще всего зависит та глубина, на которую открывается семейная система. Хеллингер как-то сказал, что в расстановках речь всегда идет о жизни и смерти. И поэтому лично мне представляется плохой идеей делать расстановки слишком часто или по пустяковому поводу.

Во время духовной расстановки часто возникает ощущение, что происходит нечто невыразимое, но очень правильное и даже величественное. По мере того, как увеличивается глубина контакта с полем, интерпретировать расстановки на ментальном уровне становится все сложнее. Здесь уже язык не поворачивается сказать: «Как видишь, все дело в том, что с твоей тетей поступили несправедливо, а теперь ты повторяешь ее жизнь – из подсознательной любви к ней». Любая интерпретация, даже самая правильная, неизбежно оставит «за кадром» 99 процентов произошедшего в расстановке. И несмотря на то, что на уровне сознания эти 99 процентов, возможно, остались незамеченными и необъясненными ни клиентом, ни даже ведущим, они оказывают глубочайшее действие. Во время «настоящей» духовной расстановки часто возникает ощущение, что происходит нечто невыразимое, но очень правильное и даже величественное. Нечто такое, о чем невозможно сказать ни слова, но чему можно открыться в безмолвии и согласии, теряя и вместе с тем обретая себя в единении с Целым. И тогда это – медитация, духовная практика, в результате которой мало-помалу преображается вся жизнь.

• ·         Я злюсь на свою маму.
• ·         Ненавижу своего отца.
• ·         Мои родители меня не понимают.
• ·         Мой брат скотина.
• ·         Сестра со мной соперничает.

• ·         Ребёнок меня совсем не слушает.
• ·         Ребёнок не хочет учится.
• ·         С моим ребёнком постоянно что-то случается.
• ·         Иногда я вижу в дочери взрослую женщину.
• ·         Мои дети часто дерутся и не мирятся.
• ·         Мою семью преследует злой рок: насильственные смерти, аборты, болезни.

• ·         Постоянно болею.
• ·         Я не могу забеременеть.
• ·         Я боюсь сойти с ума.
• ·         У меня зависимость (табако, нарко, алкогольная, игромания).

• ·         Несколько раз меня могли изнасиловать, убить, ограбить.
• ·         Периодически я попадаю в одни и те-же или похожие ситуации.
• ·         Иногда меня посещают мысли о самоубийстве.
• ·         Никогда не могу довести начатое дело до конца.
• ·         Периодически я испытываю сильное чувство гнева, страха, отчаяния, боли, вины, стыда, тревоги, удушья, оцепенения.
• ·         Периодически моё тело, немеет, дрожит, краснеет, потеет.
• ·         Я чрезмерно критична, завистлива, добра, строга, нетерпима.
• ·         Во мне как будто живёт два человека.
• ·         Не могу радоваться жизни.
• ·         Удача обходит меня стороной.